Книги о городах и районах Удмуртии

Я родилась в деревне «Жаба»

Я родилась в деревне «Жаба» Понинского района Слудского с/совета. Ныне она относится к Глазовскому району, деревня «Гордъ Яр».

В наш дом, где я родилась, был куплен мой прадед Миша, до моего рождения. Он был куплен из деревни Казаково в 5 км от поселка Пудем. Он был русский. Фамилия его была Токарев, звали Миша. В нашем доме мужчины жили мало 30–40 лет всего, видимо, поэтому его купили.

Из нашего дома я осталась уже одна, и хорошо помню прадеда Мишу. Был высокий, статный, прямой, с белой бородой. Он был глава семьи. Занимался по хозяйству, и пчеловодством. Ульев было мало 1-3 всего, только для себя. Во время войны плел красивые лапти. Лапти меняли на хлеб и муку. Он часто ходил в лес за грибами и ягодами, рано утром. Однажды я попросилась с ним тоже в лес. Он меня взял. Это было во время войны. Насобирали много грибов, и я очень захотела есть. Он развел костер, сложил туда рыжики и боровики, сверху грибы посыпал солью. Они испеклись, и я их ела с аппетитом. Они у меня до сих пор, словно во рту. Прадед Миша подрос и женился. Жену я уже не видела, умерла до меня. Помню только, как баба-Жаба называла ее «Чола-баба». Она была свекровка бабе-Жабе, а дед Миша свекром ей. Чола-баба родила сына, звали его Федор.

Прадед Миша умер во время войны в возрасте 81 года. Он ходил в город Глазов менять молоко на соль, а это было 16 км до Глазова. По-видимому, был голодный, дорогой ослаб. Это было недалеко уже от дома – а не мог дальше идти. Деревенские увидели его, сказали бабе- Жабе. Она пошла к нему с носилками. Она его живого застала, и спросила: «Что ты хочешь?». Он сказал: «Горячего молока». Затем он тут же умер. Баба-Жаба с соседями на носилках принесли его домой - уже мертвого. Похоронен он в Люме. У прадеда Миши сын Федор женился при жизни его. Он жену взял из деревни «Учка-Кар» «Кушман». Она была Прасковья Тимофеевна, а мы ее прозвали баба-Жаба это со стороны отца моего. Она была нам бабушка, мне, Толе, т.е. брату моему и Миле, маме твоей. Мы все жили в одном доме.

Деда Федора я не видела уже, он умер до меня после Финской войны дома от тифа. Он был муж бабин-Жабин. В нашем доме она родила от Федора троих детей. Дочь Кельдышева Мария Федоровна. Она вышла замуж в другой дом за Якова в нашу же деревню. Она много детей родила, жили только трое.

Старший сын Миша давно умер. Дочь Рая вышла замуж в Малопургинский район, стала Юргова. Сын младший Веня живет в Глазове со своей семьей. Средний сын у бабы-Жабы был Кельдышев Иван Федорович отец твоей мамы Мили. Он был тебе дед, Он окончил два класса (в трудовой книжке написано образование среднее). Работал бухгалтером на маслозаводе в поселке Пудем. Затем работал бухгалтером в селе Люм на маслозаводе. Во время войны он позвал нас, детей, меня, Милю и Толю к себе на работу. Это было 6 км от нас, т.е. от Жабы до Люма. Мы взяли с собой ведро и все трое пошли пешком. Пришли к нему на маслозавод, он всех нас напоил сливками. Налил всем по ковшу сливок. Пили-пили, а под конец стало приторно, я не допила. Затем пошли обратно домой. Он дал нам целое ведро творога. Мы только от него отошли, начался дождь, была сильная гроза с градом. По дороге попал сарай, покрытый соломенной крышей, мы туда спрятались. Я очень сильно испугалась, потому что сильно громыхало. И сейчас до сих пор я боюсь грозы. Дождь кончился, мы пошли домой. Донесли ведро творога до дома.

Во время войны Иван был призван в трудармию, но был недолго. Он был хромой. Последние годы работал в своей деревне счетоводом, Баба-Жаба его рано женила, четырнадцатилетнего. Невесту привезли в наш дом из Балезинского района деревня «Сьoдкыр» В тот период в доме из женщин осталась одна баба-Жаба, поэтому его рано женила; Баба-Жаба говорила: «Были бы руки, ноги, научу ко всему ее сама». У них родились две дочки. Юля и Миля. Когда Юле было 9 лет, она умерла от менингита. Умирала на моих глазах. Миля тоже жила в нашем доме. Мы все трое провели детство вместе. Иван утонул в Чепце. Покоится в Люме, он Нина тебе был дедом.

Второй сын, младший, у бабы-Жабы – был мой отец. Кельдышев Владимир Федорович. Он тоже закончил два класса. Вначале работал в деревне, а затем зоотехником в Пудемском совхозе «Кормовик». Он жену привел втихаря с вечеринки. Звали ее Зоя, это была моя мама Киреева Зоя Ивановна. Она была очень красивая и одна дочь у родителей, остальные сыновья. Ее называли даже Анной Карениной. Она была вторая сноха у бабы-Жабы. Жили два сына и две снохи в одном доме. Она носила фамилию своего отца, потому что они были не зарегистрированы. Отец моей мамы тоже был куплен из Кировской области город Омутнинск только в другой дом. Он был тоже русский. Фамилия его была Киреев, звали Иваном. Его купили в очень богатую семью. Их звали Чапаевцами. У них была своя маслобойня - выделывали льняное масло. Имели много золота. Когда вырос Киреев Иван, мамин папа, он построил отдельно свой дом. И назвали их «Макар Ваня». Женился на удмуртской девушке из Люма. Детей было много, жили только четверо. Старший сын Степан умер, второй Микаль – давно погиб на фронте. Дочь Зоя и младший сын Арсений живы. Арсений вернулся с фронта, уехал в Свердловск, там женился на русской девушке. Взял к себе отца. Их уже нет в живых. Все покоятся в Свердловске. В том доме, куда был куплен Киреев Иван (Макар Ваня) осталась мать его и сын Чапай. Ее сын Чапай женился и родились у него двое детей. Сын Чапай Толя и дочь Чапай Фриза. Эта прабабушка прожила 106 лет. Я ее помню хорошо. Глаза большие, голубые, плохо видели уже, а сама была уже маленькая. Мы с Милей часто к ним ходили и подшучивали над ней.

Судьба этого дома такова. Сам глава семьи, звали его Чапай, погиб в Великой Отечественной войне. Бабушка 106 летняя умерла. Остались в доме сноха ее с детьми. Во время войны на сенокосе началась гроза. Она литовку положила от себя далеко. Взяла свою дочь Фризу на колени и уселась под елкой, а остальные рабочие уселись все на другом месте. Ударила молния, дочку отшибло далеко от нее, а сама тут же скончалась. Остались в доме только дети. Сын Чапай Толя и дочь Чапай Фриза. Дети подросли, выучились, дом продали, а сами уехали. Наследство им никто не успел передать, где захоронено золото, остались ни с чем. А тот, который купил их дом обогател. Их дом купил Жабинский же Пескар Толя.

Баба-Жаба долгую жизнь прожила со своим свекром в нашем доме. Держали для себя пчел, пчеловодством занимался прадед Миша. Полное подворье было домашних животных и птиц. Особенно у бабы-Жабы было много индюшат, до 40 штук. У меня до сих пор в ушах их говор. Так как она была очень ласковая и трудолюбивая, животные тоже ей отвечали добром. Индюшата очень нежные. Им нужен был особый уход. Для овец она ломала березовые ветки и на себе таскала столько, что мы с ней связали однажды 14 пар. Она нас редко называла по имени, а обращалась только ласковым словом: «Гыдыке», «Гыдышкае».

Когда умирала Юля, она так сильно переживала, что не находила себе место куда себя деть. То в печку русскую залезет, то на печку поднимется. Видимо у нее на нервной почве начался озноб, и вся она дрожала. Это было все на моих глазах.

В жизни она очень много горя перенесла. Рано умерла ее мать (осталась сиротой в 5 лет). Рано умер муж Федор, умерла внучка Юля, сын Иван утонул в Чепце, свекор Миша умер, не дойдя до дома, младший сын Володя скоропостижно скончался на работе. Вот сколько горя она перенесла за свою жизнь, другой бы очерствел, закрылся в себе. Доживала со своей снохой Сьoдкыром. Дочь Марья жила с семьей своего сына Вени, вскоре они все переехали в город Глазов. Внучки разъехались. Прожила 100 лет. Вечером легла спать, утром не проснулась. На похоронах все мы были. Покоится в поселке Пудем.

Моя, милая, добрая, бабуля!
Я приду к тебе на могилу,
И всем сердцем тебе поклонюсь.
Крепко крест твой к груди я прижму,
И с тобой поговорю.

74 года жизни! А память все чаще и чаще переносит на берег родной Чепцы! Как явственно ощущается запах луговых цветов, вкус сладкой травинки. Но главное... воздух: чистый, пьянящий, придающий бодрость силы.

Я родилась в Удмуртской деревне «Жаба». Мое детство прошло здесь, на живописном, красивом, веселом месте, на бере1у реки Чепцы. В то время деревня была большая 80-100 домов. Дома стояли на южной и северной стороне. Наш дом стоял на южной стороне, посередине деревни, все окна смотрели на юг. Из нашего окна была видна река Чепца. Народ был дружный, веселый, приветливый, но отсталый, темный. Дореволюционные крестьяне большинство были неграмотные, в том числе моя бабушка со стороны отца и моя мама. В то время школы в нашей деревне не было, а в другой деревне хотя и была, родители детей не отпускали - особенно девочек. Надо было прясть, ткать и шить одежду. Прошли годы, деревню нашу переименовали в Гордъ Яр. Прошла революция. В нашей деревне появилась начальная школа. Дети стали учиться, Я тоже училась в этой школе. Моя первая учительница была Капиталина Тимофеевна. Народ стал грамотный. Жить стало веселее.

Затем началась война Мужчины ушли на фронт. Остались одни женщины и дети. Во время войны женщинам досталась тяжелая доля. Когда начинался сенокос, а луга были на той стороне Чепцы, люди дружно строили мостик – времянку из ивовых прутьев, чтоб перейти Чепцу. Мне этот мостик запомнился на всю жизнь. Когда я по нему проходила, он качался, ходил ходуном. Было очень страшно. На лугах росли яркие цветы – щавель, пиканы, красная смородина. Раздолье для голодных ребятишек. Когда начинался сенокос, люди шли такие нарядные, как луговые цветы. Шли с песнями, возвращались с песнями, несмотря на то, что была война. Воздух был чистый, свежий, народ дружный, приветливый. Работали в ручную, одни женщины, техники не было. Я тоже своей любимой земле отдала частичку труда. Ходила полоть поля. Собирала колоски после жатвы. Кончилась война. В нашу деревню вернулись только двое. Фронтовик с одной ногой (Куася-Аркаш), а второй из плена (Арсен).

Мой отчий дом назывался Мишины (Мишаос) по имени прадеда Миши. В нашем доме мужчины мало жили - умерли рано. Остались одни женщины – долгожители. У моей мамы у отца мать прожила 106 лет. Моя бабушка со стороны отца 100 лет. Ее дочь 93 года. Моя мама 87 лет. Моя тетя Клава Сьoдкыр 82 года. Все женщины в нашем доме рано овдовели и были однолюбы. Я свой дом очень любила, и так же очень любила свою бабушку. Во время войны женщин на долго отправляли на лесозаготовку. На строительство железной дороги Балезино – Ижевск. Я оставалась с бабушкой дома. Она была очень ласковая, веселая, разговорчивая, добрая, трудолюбивая, крепкая, сильная. Она любила людей, люди ее. У нее на всех хватало сердца и ласки. Ни минуты не сидела без дела. У нее был большой авторитет среди народа. Возле нашего дома никто не проходил мимо, все кланялись ей, останавливались. Кто в дом заходил, кто под окном останавливался. Беседовала с ними, давала советы. Она для нас и для своих детей была образцом. Она была очень сердечная, добродушная. Когда к нам приходили, она всех угощала, а если к нам приходил нищий (Шебель-Педор) из Люма, она у порога не держала, а садила за стол и угощала, как родного гостя. Она была очень крепкая, сильная, никогда не болела. Ее труд закалил, и прожила 100 лет. Вот какая была бабушка!

После войны жизнь людей в корне изменилась. Неграмотных было уже мало, народ стал культурный, многие получили техническое образование. Дети пятидесятых годов учились в сельхозтехникуме, получили специальность механика, агронома, тракториста. Некоторые учились в медшколе по специальности медсестра, акушерка. Послевоенные дети подросли, научились мастерить лодку, и через Чепцу переплывали на лодках. Я очень благодарна сельским труженикам, которые работали на моей любимой земле, отдавая всю душу. Я очень любила и люблю свою деревню, скучаю, часто вспоминаю. Моя деревня еще живет. Осталось 15 дворов. Я очень хочу, чтобы она вечно жила, пока есть жизнь. Не уничтожайте мою деревню!

Я люблю свою деревню, 
Часто вижу я во сне,
Ты моя любимая, 
Когда мы встретимся с тобой?

Бывшая жительница деревни «Жаба» ныне «Гордъ Яр» Кельдышева – Филиппова Лидия Владимировна (Миша-Лида).

ПРИЛОЖЕНИЕ.
Песни и стихи на удмуртском языке.

Скачать книгу [414 Кб]