Краеведческие заметки

Субботина М.

Любезное знакомство

Более полутора веков назад сарапульцев Надежду и Василия Дуровых судьба свела с первым поэтом России

Кто не знает о дочери сарапульского городничего, герое Отечественной войны 1812 года, кавалере Георгиевского креста, ординарце фельдмаршала Кутузова, первой женщине - офицере русской армии и, наконец, авторе знаменитых «Записок кавалерист девицы» Надежде Дуровой? Вопрос риторический. В 1807 году 23-летняя девушка остригла волосы, переоделась в мужское платье и сбежала из отчего дома. Под именем Александра Соколова она вступила рядовым в Конно-Польский уланский полк. По наружности ее, «рябой и мужественной», никто не мог узнать в ней девицу. Огромно число боев, в которых храбро сражался корнет Соколов, за что и получил солдатского Георгия.

Но историю знакомства Надежды Дуровой с А.С. Пушкиным следует начинать не с «Кавалерист-девицы», а с ее родного брата Василия. Личности, надо отметить, весьма своеобразной.

В мае 1829 года, будучи сарапульским городничим, В.А. Дуров получил четырехмесячный отпуск и отправился на Кавказ. Тогда же, в мае, в свое закавказское путешествие выехал из Москвы на перекладных в своей коляске А.С. Пушкин. Не только неопределенное положение с женитьбой и полученный полуотказ матери Н.Н. Гончаровой погнали его в теплые края. Других истинных причин тоже было немало. «В мае 1829 г. отправился я на Кавказские воды. В таком близком расстоянии от Тифлиса мне захотелось туда съездить для свидания с братом и некоторыми их моих приятелей», - так расшифровывал мотивы поездки Пушкин в черновом варианте предисловия к «Путешествию в Арзрум», «Теплой Сибирью», горько шутя, называли Кавказ того времени. Там служили 65 офицеров-декабристов , 38 из них были разжалованы в солдаты. Не будем вдаваться в подробности небезопасного для жизни путешествия, предпринятого Пушкиным, вздумавшим поучаствовать в военных баталиях. Взыграла, видимо, в нем «африканская кровь».

Отдельная страница поездки на Кавказ - Кисловодск, где поэт ведет жизнь вполне праздную. Там и происходит знакомство с городничим из Сарапула Василием Дуровым. Чем мог привлечь внимание Александра Сергеевича провинциальный чиновник? Вполне возможно - какой-то странной выходкой, неординарным поведением, быть может, дурными манерами, что было вполне в духе В.А. Дурова. По свидетельству Михаила Пущина, младшего брата лицейского друга Пушкина Ивана Пущина, «цинизм Дурова восхищал и удивлял Пушкина, забота его была постоянная заставлять Дурова что-нибудь рассказывать из своих приключений, которые заставляли Пушкина хохотать от души, с утра отыскивал Дурова и поздним вечером расставался с ним».

По всей очевидности, Дуров имел авантюрный склад характера, был, что называется, человеком без царя в голове и большим бесстыдником. Именно так прочитывается определение М. Пущина «цинизм Дурова» после знакомства с документами и пушкинским описанием Василия Андреевича в рукописном сборнике анекдотов и размышлений в цикле «Застольные беседы» (Table-talk).

В трудах Вятской ученой архивной комиссии за 1912-13 гг. опубликованы формулярные списки отца и сына Дуровых, а также документальное свидетельство прелюбопытнейшего дела о тяжбе между протоиереем Петром Анисимовым и городничим Василием Дуровым в г. Сарапуле в 1828 году. Суть этой тяжбы в том, что городничий подошел к кресту Спасителя в Вознесенском соборе в перчатках, креста не целовал, глазел на женщин. Святого отца не могло не возмутить такое циничное поведение «первого лица» города.

Еще один примечательный документ - «Формулярный список Сарапульского Городнического Правления о службе и достоинстве Городничего Василия Андреевича Дурова». Из него следует, что г-н Дуров определен в г. Сарапул городничим в 1825 г. От должности городничего за просрочку отпуска уволен в 1829 г., 7 октября. В 1831 г. определен городничим в Елабугу. В 1839 г. вновь назначается Сарапульским городничим, а далее (1848 г.) уже следует г. Глазов, где он не удержался и года, потом г. Кунгур. Был под судом, замешанный в каких-то злоупотреблениях и беспорядках. В связи с этим начальству предписывалось «иметь за действиями его по службе особое наблюдение». Вот что за «фрукт» был братец Н.А. Дуровой, «профессиональный» городничий Василий Дуров!

В Кисловодске он, ярый картежник, проигрался до копейки, так что Пушкин вез его до Москвы в своей коляске... И что вы думаете? В «благодарность» за это Дуров в дороге обыграл поэта на пять тысяч рублей.

Из Table-talk А.С. Пушкина (1835 г.)

Впечатления Александра Сергеевича от знакомства с Дуровым были столь сильны, что через пять с небольшим лет он пишет о нем в сборнике анекдотов и размышлений в цикле «застольные беседы». Воистину Василий Андреевич - ходячий анекдот! Вот выдержки из Пушкина: «Дуров помешан был на одном пункте: ему непременно хотелось иметь сто тысяч рублей. Всевозможные способы достать их были им придуманы и продуманы. Иногда ночью в дороге он будил меня вопросом: «Александр Сергеевич! Александр Сергеевич! Как бы, думаете вы, достать мне сто тысяч?

... Нельзя было придумать несообразности и нелепости, о которой бы Дуров уже не подумал. Последний прожект его был выманить эти деньги у англичан, подстрекнув их народное честолюбие и в надежде на их любовь к странностям.

... Он готов был всегда биться об заклад, и о чем бы то ни было. Говорили ли о женщине, - «хотите со мной биться об заклад, прерывал Дуров, - что через три дня я ее буду иметь?» Стреляли ли в цель из пистолета, - Дуров предлагал стать в 25 шагах и бился о 1000 р., что вы в него не попадете. Страсть его к женщинам была так же очень замечательна. Бывши городничим в Елабуге, влюбился он в одну рыжую бабу, осужденную к кнуту...

Недавно получил я от него письмо, он пишет мне: «История моя коротка: я женился а денег все нет». Я отвечал ему: «Жалею, что изо 100000 способов достать 100000 рублей ни один еще, видно, вам не удался».

В 1835 г. Василий Дуров обратился к Пушкину с просьбой посодействовать в издании «Записок» сестры. А.С. Пушкин, вспомнив «любезное знакомство», прислал ему ответное письмо. Он с охотою взялся похлопотать об их издании, лестно отозвался об авторе. Ободренная отзывом великого поэта, Надежда Андреевна теперь сама пишет Пушкину. Завязывается переписка. Если в пушкинских письмах ее брату, в его Table-talk о Дурове легко обнаружить следы иронии, то в тоне отзывов о Надежде Андреевне нет и намека на это чувство - только слова уважения. Хотя в самом начале Table-talk и отмечается «странность» обоих («Брат в своем роде не уступает в странности сестре»). В чем же могла быть «странность» Надежды Андреевны? Наверняка, не в экспрессивном поведении, свойственном братцу. Н.А. Дурова, как следует из ее воспоминаний о встрече с великим поэтом, держалась весьма скромно. Наверное, главная «странность» Надежды Дуровой для Пушкина – это все же устроенный ею «маскарад» (переодевание в мужчину, вообще мужская роль в жизни), ее побег в армию. Это не пушкинский женский идеал, не его тип дамского поведения.

А.С. Пушкин восторгался «Записками» Н.А. Дуровой. Говорил о них: «прелесть!». В 1836 г. ее сочинение вышло во втором томе Журнала «Современник» под заглавием «Записки Н.А. Дуровой с предисловием великого поэта». В том же году г-жа Дурова хлопотала об их издании отдельной книжкой.

В 1836 г. она приезжала в Петербург, состоялась первая встреча с Пушкиным. Она описывается в книге «Год жизни в Петербурге, или Невыгоды третьего посещения». Позднее Александр Сергеевич звал Дурову обедать к себе. Она побывала на Каменном острове, на даче Пушкиных.

Писательницей наша землячка оказалась весьма плодовитой. За четыре года было опубликовано около десятка ее сочинений. Несомненно, имя Пушкина сделало свое дело, подогрело интерес издателей к необычной «кавалерист-девице», обладающей литературными способностями. И кто знает, стала бы Н.А. Дурова столь широко известна, если бы не великий поэт, случайно повстречавшийся с ее экспрессивным братом. Говоря современным языком, это он сделал из Надежды Андреевны сенсацию, обессмертил ее.

Сейчас в Сарапульском музее истории и культуры Среднего Прикамья развернута большая выставка.

- «Застольные беседы с Александром Сергеевичем, или Записки на заданную тему». Выставка, по определению ее авторов - старших научных сотрудников музея Ирины Семакиной и Натальи Каштановой, - предметно-словесная дань эпохе, когда письма, всевозможные светские и исторические записки господствовали в быту. Ее тема - Пушкин, образы его произведений, увиденные в его записках из цикла «Table-Talk», в его переписке с Василием и Надеждой Дуровыми.

Выставка сложна. Пожалуй, ничего подобного в нашем музее еще не показывалось. И по-настоящему прочесть сюжетно-образный язык выставки, оценить неординарные творческие задумки авторов в состоянии только профессиональные музейщики.

Она задевает за живое, дает пищу для ума и сердца. И самое главное - способна перенести зрителя в пушкинское время, воспринять его в том человечески волнующем виде, что остается обычно за рамками строгой истории.

В большом музейном зале, что занимает выставка, много экспонатов, относящихся к 18-19 векам: мебель, зеркала, бытовые предметы, книги, оружие... Есть и раритеты. Например, знамя Наполеоновской гвардии, попавшее в Сарапул из Госмосфонда в 20-е годы нынешнего столетия. Выставлено издание 1839 года «Сто русских литераторов». Первой в оглавлении к нему значится Александров А.А. Это литературный псевдоним Н.А. Дуровой...

Сегодняшняя публикация о «любезном знакомстве» - результат изучения материалов выставки. Автор глубоко признательна главному хранителю фондов Ларисе Коробейниковой и старшему научному сотруднику Ирине Семакиной (СМИКСП) за содержательный, интересный рассказ и ознакомление с экспозицией.