Краеведческие заметки

Толкач Л.

Отец и сын

Такую позицию легко понять и современным родителям. Кто из них не хочет, чтобы дети получили разностороннее образование и развитие. Но при этом «нацеливают» их на такие профессии, которые бы приносили наибольший доход. Такой практицизм вызывается, наверное, личным опытом родителей, нашими жизненными условиями. Однако нередко они не сообразуются со способностями своих детей, с их желаниями и стремлениями. А такое может обернуться (и порой оборачивается) недобрыми последствиями: дело, которое «навязали» родители, сыну или дочери не интересно, мечты не сбылись... И в этом смысле мудрость, которую проявил Илья Петрович по отношению к сыну, примерна и поучительна для нас. Отцу было нелегко, порой мучительно. Но он находил в себе силы для преодоления душевных противоречий. Понимал: самая лучшая жизнь сына - его жизнь (какой бы трудной она ни могла стать), потому что она уникальна и неподражаема.

Заботясь о карьере и материальном благополучии Петра, родители поместили его в Училище правоведения. Окончил он его в 1859 году, уже после смерти матери, и стал чиновником Министерства юстиции. Но все его помыслы сосредоточивались на музыке, Илья Петрович чувствовал это и даже пригласил в 1855 году для занятий с сыном известного пианиста Р. В, Кюндингера. Петр Ильич тяготился чиновничьей службой. А отец все больше укреплялся в мысли о том, что подлинное призвание сына - музыка. В одном из писем Петр Ильич вспоминал: «За ужином говорили про май музыкальный талант. Папаша уверяет, что мне еще не поздно сделаться артистом. Хорошо бы, если так; но дело в том, что если во мне есть талант, то уж наверно его развивать теперь невозможно. Из меня сделали чиновника - и то плохого; я стараюсь по возможности исправиться, заняться службою посерьезнее - и вдруг в то же время изучать генерал бас?» Неуверенность мучила Петра Ильича. Но, «когда выдающийся теоретик г-н Заремба открыл курсы теории и композиции, я поступил туда в 1861 году. Я начал заниматься генерал-басом, и идет чрезвычайно успешно». В 1862 году Петр Ильич поступил во вновь открывшуюся Петербургскую консерваторию, а в 1863 году оставил чиновничью службу, потому что «добросовестно служить при моих занятиях музыкою невозможно».

Впоследствии Петр Ильич писал: «Не могу не умилиться при воспоминании о том, как мой отец отнесся к моему бегству из Министерства юстиции в консерваторию. Хотя отцу было больно, что я не исполнил тех надежд, которые он возлагал на мою служебную карьеру; хотя он не мог не огорчаться, видя, что и добровольно бедствую ради того, чтобы сделаться музыкантом, но никогда, ни единым словом он не дал мне почувствовать, что недоволен мной; он только с теплым участием осведомлялся о моих намерениях и планах и ободрял меня всячески. Много, много я обязан ему. Каково бы мне было, если б судьба дала мне в отцы тиранического самодура».

В 1865 году Петр Ильич окончил консерваторию с серебряной медалью и был приглашен в Московскую консерваторию в качестве профессора композиции. Ильи Петрович постарался поддержать сына на новом поприще. «Что же? Если таково твое призвание – писал он, - то дальше и толковать нечего. Ты в семье моей лучшая жемчужина; не думал я, что на твою долю выпадет такая трудная и скользкая дорога! С твоими дарованиями ты нигде бы не пропал, не пропадешь и здесь, конечно, но трудно тебе, голубчик, жить при плохом вознаграждении. Я мечтаю, по крайней мере, что теперь, будучи свободен от службы и поступивши в звание артиста, ты можешь давать концерты, а это даст тебе возможность к приличному существованию...».

Отношения отца и сына отличались особой искренностью и доверительностью. Когда Петр Ильич собирался жениться на певице Дезире Арто (брак не состоялся), то попросил совета у отца. Илья Петрович ответил: «Ты просишь совета, милый мой Петя, о самом важном деле твоей судьбы. Правда, мой друг, женитьба есть такой отважный шаг в жизни, который нельзя сделать необдуманно, это вопрос на жизнь или смерть, на быть или не быть Счастливая супружеская жизнь основана на взаимном уважении, ни ты не допустишь, чтобы жена твоя была в роде служанки, ни она не станет требовать, чтобы ты был ее лакеем... Я прожил 21 год с твоей матерью, и все это время одинаково любил ее с пылкостью юноши и уважал, и боготворил ее, как святую»...

Петр Ильич неизменно справлялся о самочувствии отца, делился своими творческими планами, художественными впечатлениями. В ноябре 1872 года, в связи с предстоящим исполнением в Петербурге Второй симфонии, Петр Ильич писал отцу: «... Я очень бы желал, чтобы Вы ее послушали»».

Илью Петровича чрезвычайно радовали успехи сына. Вот эпизод, который запечатлел в своей книге «Жизнь Петра Ильича Чайковского» Модест Ильич, 12 апреля 1874 года в петербургском Мариинском театре состоялась премьера оперы П.И. -Чайковского «Опричник». «В ложе второго яруса сидел Илья Петрович с семьею. Старичок сиял от счастья. Тем не менее, на мой вопрос: «Что лучше, по его мнению, для Пети - переживать этот успех или, будучи чиновником, получить орден Анны первой степени?» отвечал: «Все-таки Анненская звезда лучше». Это был один из редких случаев, когда обнаруживалось, что в глубине души Ильи Петровича все-таки таилось сожаление о том, что Петр Ильич не чиновник. Не мелкое тщеславие и прозаичность вожделений для детей руководила отцом в этом случае, а мудрое сознание, что судьба обыкновенных людей счастливее и покойнее».

Находясь в Италии, композитор получил от брата Анатолия телеграмму о кончине отца. «Жизнь закаляет людей и приучает к утратам, - писал Петр Ильич. - Но мне смертельно грустно подумать, что я уж больше не увижу моего дорогого, милого старика отца!».

Сомнения терзали сердце Ильи Петровича, беспокойство о сыне не оставляло его до конца дней. Но он сумел возвыситься над предрассудками среды, к которой принадлежал, сумел душевным зрением провидеть высокое призвание своего сына и в меру сил содействовал ему. И потому неизбывна признательность поколений Илье Петровичу Чайковскому - отцу и воспитателю одного из величайших художников в истории человечества.